| traduzione di Maria Olsoufieva | |
| Через два дня Александр вспомнил, зачем он живет и куда послан. Но в человеке еще живет маленький зритель – он не участвует ни в поступках, ни в страдании – он всегда хладнокровен и одинаков. Его служба – это видеть и быть свидетелем, но он без права голоса в жизни человека и неизвестно, зачем он одиноко существует. Этот угол сознания человека день и ночь освещен, как комната швейцара в большом доме. Круглые сутки сидит этот бодрствующий швейцар в подъезде человека, знает всех жителей своего дома, но ни один житель не советуется со швейцаром о своих делах. Жители входят и выходят, а зритель-швейцар провожает их глазами. От своей бессильной осведомленности он кажется иногда печальным, но всегда вежлив, уединен и имеет квартиру в другом доме. В случае пожара швейцар звонит пожарным и наблюдает снаружи дальнейшие события. | Si ricordò due giorni dopo perché viveva e dove era stato mandato. Ma dentro all'uomo vive, oltre a lui, anche un minuscolo spettatore; egli non partecipa all'azione né alla sofferenza, serba sempre il sangue freddo, è sempre il medesimo. Il suo compito è vedere e fungere da testimone, ma non ha diritto di voto nella vita dell'uomo e non si conosce il perché della sua esistenza solitaria. Quel cantuccio della coscienza è illuminato giorno è notte, come la portineria d'un grande caseggiato. Il portiere vigila sempre, conosce tutti gli abitanti della casa ma non uno di essi si consiglia mai con lui sui propri affari. Entrano ed escono, il portiere-spettatore li segue con gli occhi. Appare talvolta triste nella sua impotente sagacia, ma sempre cortese, e riservato; ha l'abitazione altrove; in caso d'incendio telefona ai vigili del fuoco e osserva dal di fuori lo svolgersi degli eventi. |
| Пока Дванов в беспамятстве ехал и шел, этот зритель в нем все видел, хотя ни разу не предупредил и не помог. Он жил параллельно Дванову, но Двановым не был. | Mentre Dvanov camminava e viaggiava in stato d'incoscienza quello spettatore vedeva ogni cosa, sebbene non lo avesse mai aiutato o ammonito. Viveva parallelamente a Dvanov, ma non era lui. |
| Он существовал как бы мертвым братом человека: в нем все человеческое имелось налицо, но чего-то малого и главного недоставало. Человек никогда не помнит его, но всегда ему доверяется – так житель, уходя из дома и оставляя жену, никогда не ревнует к ней швейцара. | La sua esistenza era quella di un fratello morto: aveva tutto ciò che v'è di umano, ma gli mancava una qualche cosa piccola ed essenziale. L'uomo non lo ricorda mai, pur fidandosene; così l'inquilino uscendo di casa vi lascia la moglie e non è mai geloso del portiere. |
| Это евнух души человека. Вот чему он был свидетелем. | E' l'eunuco dell'animo dell'uomo. Quello di Dvanov fu testimone di quanto segue. |
| vertaald door Lourens Reedijk | |
| Через два дня Александр вспомнил, зачем он живет и куда послан. Но в человеке еще живет маленький зритель – он не участвует ни в поступках, ни в страдании – он всегда хладнокровен и одинаков. Его служба – это видеть и быть свидетелем, но он без права голоса в жизни человека и неизвестно, зачем он одиноко существует. Этот угол сознания человека день и ночь освещен, как комната швейцара в большом доме. Круглые сутки сидит этот бодрствующий швейцар в подъезде человека, знает всех жителей своего дома, но ни один житель не советуется со швейцаром о своих делах. Жители входят и выходят, а зритель-швейцар провожает их глазами. От своей бессильной осведомленности он кажется иногда печальным, но всегда вежлив, уединен и имеет квартиру в другом доме. В случае пожара швейцар звонит пожарным и наблюдает снаружи дальнейшие события. | Twee dagen later herinnerde Aleksandr zich waarom hij leefde en waar hij heen was gestuurd. Maar in een mens huist nog een kleine toeschouwer - hij neemt geen deel aan het handelen noch aan het lijden - hij is altijd koudbloedig en onveranderlijk. Zijn taak is kijken en getuige zijn; maar hij heeft geen inspraak in het leven van een mens en het is niet bekend waarom hij eenzaam bestaat. Deze hoek van het menselijk bewustzijn is dag en nacht verlicht als de portiersloge in een groot huis. Vierentwintig uur per dag zit deze wakkere portier bij de toegang van een mens, hij kent alle bewoners van zijn huis en er is niet één bewoner die de portier in zijn zaken betrekt. De bewoners gaan en komen en de toeschouwer-portier kijkt hen ha. Hij is welingelicht maar machteloos en daroom lijkt hij soms triest mar altijd is hij hoffelijk, gereserveerd en hij woon in een ander huis. In geval van brand belt de portier de brandweer en slaat van buitenaf de verdere gebeurtenissen gade. |
| Пока Дванов в беспамятстве ехал и шел, этот зритель в нем все видел, хотя ни разу не предупредил и не помог. Он жил параллельно Дванову, но Двановым не был. | Terwijl Dvanov buiten bewustzijn reed en liep, zag deze toeschouwer binnen in hem alles hoewel hij geen enkele maar waarschuwde of help. Hij leefde parallel aan Dvanov maar Dvanov was hij niet. |
| Он существовал как бы мертвым братом человека: в нем все человеческое имелось налицо, но чего-то малого и главного недоставало. Человек никогда не помнит его, но всегда ему доверяется – так житель, уходя из дома и оставляя жену, никогда не ревнует к ней швейцара. | Hij bestond alsof hij iemands dode broer was: al het menselijke was in hem aanwezig maar iets kleins en gewichtigs ontbrak. De mens denkt nooit aan hem maar hij vertrouwt altijd op hem - zo zal een bewoner die zijn vrouw aleen thuislaat, nooit jaloers worden vanwege de portier. |
| Это евнух души человека. Вот чему он был свидетелем. | Het is de eunuch van de ziel van een mens. Ziehier waarvan hij getuige was. |
Комментариев нет :
Отправить комментарий